© 2016-2022 Аукционный дом 12й стул
Аукцион 25
Запись разговора по прямому проводу главнокомандующего армиями Северного фронта Н.В. Рузского и председателя Государственной думы М.В. Родзянко о прибытии императора в г. Псков, манифесте о создании ответственного перед Государственной думой министерства, кризисном положении в г. Петрограде и государстве в целом. Копия.
[Б. м., 1917]. — 7 л.; 35,5х22 см. — Машинопись.
Следы сложения, небольшие потёртости и загрязнения, мелкие заломы уголков и надрывы полей страниц. Утрата небольшого фрагмента поля одного листа. Помета на первой странице. Редкие правки чернилами. Листы прошиты ниткой. Удостоверяющая подпись подполковника Генерального штаба Н.М. Щербакова чернилами на последней странице.
Данный эмоциональный разговор Николая Владимировича Рузского и Михаила Владимировича Родзянко настолько важен, что, по мнению историков, достоин отдельного исследования. Происходил он в ночь с 1 на 2 марта 1917 года, когда решалась судьба династии. Участники разговора не спали вторые сутки, были утомлены и взволнованы. Рузский желал прежде всего выяснить причину отмены прибытия Родзянко в штаб к императору. Родзянко отвечал, что таких причин две: взбунтовавшиеся эшелоны войск, посланные в Петроград для усмирения бунтовщиков, не пропускающие поезда; опасения, что его приезд "может повлечь за собою нежелательные последствия" и "невозможность оставить разбушевавшиеся народные страсти без личного присутствия, так как до сих пор верят только ему и исполняют только его приказания". Рузский сообщает Родзянко, что император все-таки разрешает образовать "ответственное перед законодательными палатами министерство" и дает поручение Родзянко сформировать кабинет, изложив это в соответствующем Манифесте. Родзянко описывает происходящее в Петрограде с уверенностью, будто Рузский и сам царь "не отдают себе отчета в том, что происходит". В частности, он упоминает о том, что "ненависть к Государыне Императрице дошла до крайних пределов". А он сам "вынужден был во избежание кровопролития всех министров — кроме военного и морского — заключить в Петропавловскую крепость" и боится такой же участи для себя самого. Родзянко уверяет, что слышны требования отречения в пользу сына при регентстве вел. князя Михаила Александровича, а также замечает, что отправка генерала Н.И. Иванова в Петроград вместе с верными военными частями "только подлила масла в огонь" и "приведет только к междоусобному сражению". Рузский замечает, что генералу Иванову император уже передал распоряжение ничего не предпринимать, и выражает надежду, что удастся умиротворить все стороны конфликта с помощью Манифеста о создании "ответственного министерства". Текст Манифеста передается в этом же разговоре. Однако Родзянко сомневается, что этого шага довольно на данном этапе, он считает, что Манифест запоздал ("Время упущено, и возврата нет"). "Анархия достигает таких размеров, что я вынужден сегодня ночью назначить Временное правительство", — говорит Рузский. Оба государственных деятеля также выражали озабоченность волнениями среди солдат армии и подчеркивали важность обеспечения спокойствия в тылу для успешных военных действий на фронте. Разговор этот был пересказан Рузским императору и повлиял (наряду с другими известиями) на его решение отречься от престола. Николай Михайлович Щербаков (1882–1937) — начальник штаба 5-й Кавказской кавалерийской дивизии, в дальнейшем участник Белого движения, умер в эмиграции.
Расшифровка разговора по аппарату Юза.
Ставка и революция. Т. 1. С. 263–268, 1115. Красный архив. Т. 2 (21). С. 55–59. Отречение Николая II. С. 229–233. Русская летопись. Кн. 3. С. 127–133. Архив русской революции. Т. 3. С. 255–258.