Неизвестная запись интервью с Г. Адамовичем. Аудиозапись.

Неизвестная запись интервью с Г. Адамовичем. Аудиозапись.

Париж, 1967. — от 12,3×12,3 до 14,5×14,5 см. (бобины), от 10×10 до 10,5×10,5 см. (пленки).

Большая аудиопленка длительностью 47 мин. 42 сек. Маленькая аудиопленка длительностью 6 мин. 12 сек. Есть в оцифрованном виде.

Весной 1967 года Юрий Казаков три недели провёл в Париже. Здесь он встречался с Б. Зайцевым и Г. Адамовичем. Мечтая написать книгу о И. Бунине, он расспрашивал всех, кто был с ним мало-мальски знаком. Большая пленка: На просьбу Казакова поговорить о его поэзии, Адамович отказывается — «едва ли есть на свете поэт, который свои стихи любит». Но соглашается прочитать несколько стихотворений: «Светало. Сиделка вздохнула» (1921), «Наперекор бессмысленным законам» (1923) и два из последних — «Ни музыки, ни мысли» и «Слушай, и в смутных догадках не лги» (это стихотворение лучше вырезать, говорит Адамович, так как оно не подходит для России). Г. Адамович много рассказывает о встречах с Буниным в Париже, их ссоре из-за статьи, лучших работах, Бунине-поэте, его отношении к Достоевскому и Толстому. Вспоминает, как навещал умирающего Бунина, как разговаривал о нем и его творчестве с Анной Ахматовой. Много рассуждает о Серебряном веке — «если не было Блока, Серебряный век был бы явлением печальным», спорит с Казаковым о творчестве А. Чехова, восхищается ораторским талантом Дм. Мережковского, упоминает о «самой замечательной женщине, которую встречал» Зинаиде Гиппиус. Также Адамович рассказывает о жизни русской эмиграции в Париже, о разногласиях с А. Ремизовым и В. Ходасевичем, его дружбе с Г. Ивановым. Упоминает о встрече с женой К. Симонова Валентиной Серовой. C Ю. Казаковым они обсуждают театр, Казаков говорит, что не любит театр и «объелся» им, так как год играл в оркестре Театра Вахтангова. Казаков рассказывает о трудностях, с которым сталкиваются писатели в России, о своих встречах с М. Пришвиным, жизни и работе К. Чуковского в Переделкино. Маленькая пленка: Г. Адамович рассуждает о музыке, утверждает, что никто кроме М. Кузмина в ней не разбирался. Вспоминает забавный случай, который произошел между Н. Гумилевым и известным органистом И. Браудо, когда Гумилев пытался доказать, что о музыке можно говорить, что угодно, все равно никто ничего не понимает. В конце читает свое стихотворение «З.Г.» (Там, где-нибудь, когда-нибудь).

Ранее неизвестная запись. Не публиковалось.

Из архива писателя, крупнейшего представителя советской новеллистики Юрия Павловича Казакова (1927-1982).